И оживут слова. Часть III - Наталья Способина

Очнувшись, я услышала собачий лай. Он звучал приглушенно, словно издалека. Я попыталась пошевелиться и поняла, что лежу на жесткой лавке. Некстати вспомнилось мое первое пробуждение в этом мире на покачивавшей на волнах лодье. Тогда я была укрыта шубой, остро пахнувшей псиной. Спустя секунду я поняла, почему об этом вспомнила: на мне лежала тяжелая шуба и от нее так же пахло. Я поморщилась и попыталась ее сбросить. Рядом тут же появился Радим. Он опустился на колени у лавки и, бережно поддержав меня под спину, помог сесть.

— Где мы? — прошептала я.

— В сторожке Валуна.

— Долго?

— Нет, — он помотал головой, с тревогой вглядываясь в мое лицо. — Как ты?

— Хорошо. Воздуха было мало, — пробормотала я. — Все живы?

Радим кивнул.

— А где они?

— На дворе. Яму закапывают.

— А ч-что, если Валун ее отк-копает? — стоило мне подумать об этом, как меня начало нещадно трясти, даже зубы застучали.

— Валун ничего поперек моего слова не сделает, — уверенно ответил Радим.

— А с Девой дальше что делать?

Радим нахмурился и убрал с моего лба прядь волос.

— Сейчас домой пойдем и там уже решим.

— Как Алвар? — не могла не спросить я.

— Да леший его знает. Белый весь, точно молоко. Дрожит. Но Олегу твердит, что все хорошо.

Я поднялась с помощью Радима, ожидая, что ко мне вернутся головокружение и тошнота, раз уж Альгидрас умудрился разозлить Деву. Однако чувствовала я себя абсолютно нормально. И это сбивало с толку.

Мы выбрались из тесной сторожки, и я наконец вдохнула полной грудью. Сидевший на ступенях Алвар, казалось, дремал, несмотря на оглушительный собачий лай. Однако, стоило нам переступить порог, как он тут же открыл глаза и, тяжело опершись о ступеньку, поднялся на ноги. Выглядел он вправду неважно, но нашел в себе силы улыбнуться и даже справиться о моем самочувствии. Я заверила его, что все хорошо, и едва открыла рот, чтобы спросить об Альгидрасе с Миролюбом, как мой мозг прострелила мысль о том, что Миролюб все знает. От осознания этого мне захотелось немедленно вернуться в насквозь пропахшую псиной сторожку Валуна и никогда из нее не выходить, но Радим обхватил меня за пояс и свел вниз по ступеням.

— А где… — начала я, и Алвар, поняв без вопросов, указал направление.

Под навесом дровяницы, опираясь спинами на сложенные дрова, сидели Миролюб и Альгидрас, с виду мирно беседуя. Чтобы хоть что-то расслышать сквозь собачий лай, они придвинулись почти вплотную друг к другу и склонились голова к голове. Это было настолько странно, что мне показалось, будто я все еще в сторожке Валуна и мне все это снится. Радим направился в их сторону. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. При нашем приближении Миролюб и Альгидрас вскинули головы и синхронно встали, глядя на меня с беспокойством. Я не знала, как посмотреть в глаза Миролюбу, но он вдруг сам шагнул ко мне и, протянув руку, легонько коснулся плеча.

— Хорошо все? — с тревогой спросил он.

Я кивнула и посмотрела на Альгидраса. Тот ответил нечитаемым взглядом, и мне жутко захотелось понять, что произошло за время моего обморока. Неужели Миролюб вот так просто смирился с фактом измены и обмана? Или же он разумно предположил, что вряд ли что-то может противопоставить малопонятным силам Альгидраса, и решил сделать вид, что все в порядке из соображений безопасности? Второй вариант, признаться, меня пугал, потому что это означало, что Миролюб непременно затаит обиду, и неизвестно, во что это может вылиться в будущем. В первый же вариант я просто не могла поверить.

* * *

Выйти за территорию псарни было истинным облегчением. Радим задержался переговорить с Валуном, а мы поспешили убраться на приличное расстояние.

— Аж в голове звенит! — пожаловался Миролюб, когда собачий лай стих позади.

Я, набравшись храбрости, посмотрела в его лицо, и он коротко мне улыбнулся, а потом вдруг сказал:

— Не кручинься, ясно солнышко. Спрос с того, чья вина. А твоей вины здесь нет.

Я открыла было рот возразить и тут же закрыла.

— Я все объяснил княжичу, — в голосе и взгляде Альгидраса не было ни капли смущения. Я почувствовала, что начинаю злиться.

— Мне тоже после объяснишь!

Альгидрас невозмутимо кивнул, а Миролюб усмехнулся.

— Ой, не завидую тебе, хванец, — вдруг сообщил он.

— Спелись? — не удержалась я.

— Так общая беда всегда вместе сводит, — философски заметил Миролюб.

Подошедший Радим спас нас от продолжения неловкого разговора.

Обратный путь мы проделали в напряженном молчании. Не знаю, о чем думали мои спутники, я же размышляла о том, насколько уверены Альгидрас с Алваром в своих силах, и о том, хватит ли тех самых сил, чтобы противостоять Деве. Странно складывалась эта история. Алвар любил Деву всем сердцем, Альгидрас так же самозабвенно ее ненавидел, но именно они должны были стать теми, кто освободит ее из многолетнего плена. Отчего-то мне казалось, что Альгидрас не горит желанием это делать, и после сегодняшнего шоу, устроенного Девой, я была с ним полностью солидарна. Вопрос в том, есть ли у них выбор. Есть ли он у всех нас?

Маруша открыла нам ворота и хотела было убежать в дом, но Радим окликнул ее и отправил к подружкам. Та, казалось, немного удивилась, впрочем, спорить не стала и быстро упорхнула за ворота, предварительно с любопытством покосившись на Алвара.

Он приветливо ей улыбнулся и даже что-то успел сказать, прежде чем Радим запер калитку на засов. Мы все направились к дому. Алвар остановился у крыльца и принялся что-то шептать, прикасаясь пальцами к перилам. Радим, успевший подняться по ступеням, остановился и несколько секунд наблюдал за Алваром, а потом с плохо скрытым недовольством повернулся к Альгидрасу за разъяснениями.

— Он просит у твоих Богов дозволения вступить под их кров. Все равно он по-иному не войдет. Да и худа от того не будет, — немного виновато пояснил Альгидрас.

Радим покачал головой и скрылся в доме.

В обеденной я в нерешительности замерла, но Радим, словно почуяв мою неловкость, попросил собрать на стол, и я с радостью ухватилась за его просьбу, получив возможность сделать хоть что-то полезное. Получалось у меня не так споро, как у хозяйки или же привыкших к этому девчонок, однако никто из мужчин не обращал на меня внимания. Миролюб стоял посреди комнаты, задумчиво глядя в одну точку? то ли на вышитую занавеску у рукомойника, то ли на резьбу на притолоке. Алвар прислонился к печи и тоже о чем-то размышлял, Альгидрас сидел за столом, вновь выстукивая разбойничью песню. Радим куда-то ушел.

Водрузив на стол горшок с кашей, приправленной луком и салом, я заметила, что тарелки расставлены не так, как их только что поставила я, и что на столе появился горшочек с топленым салом, перетертым с травами. Я покосилась на Альгидраса, не сомневаясь, что это его работа, но он сделал вид, что не заметил моего взгляда. Вернувшийся Радим посмотрел на стол, потом на меня и громко объявил: